Приключилась в некотором государстве большая беда: налетел откуда-то девятиглавый змей Чудо-Юдо и украл с неба солнце и месяц.
Плачут люди, горюют: и темно без солнца, и холодно.
А жила в тех краях одна бедная вдова. Был у нее маленький сын — так лет пяти. Трудно жилось вдове в голоде да холоде. И была одна только у нее утеха, что растет сынок разумный да удалый.
И жил там поблизости богатый купец. Был у него сын таких же лет, как и вдовий.
Подружился купеческий сын со вдовьим. Бывало, только проснется, так и бежит к нему играть. Позабавятся они в хате, при лучине, а потом идут на улицу. Известное дело, дети малые: надо ж им в каталки поиграть и на речку сбегать.
И все бы хорошо, да вот беда — невесела игра без солнца.
Однажды и говорит вдовий сын купеческому:
— Эх, кабы ел я то, что ты, то стал бы я богатырем и одолел бы Чудо-Юдо, отобрал бы у него солнце-месяц и опять бы на небе повесил!
Пришел купеческий сын домой и рассказал отцу, что ему вдовий сын говорил.
— Не может этого быть! — удивляется купец,- Ступай вызови его на улицу — хочу сам услышать.
Пошел купеческий сын к дружку, зовет его погулять.
— Я есть хочу, — говорит вдовий сын. — А у нас и куска хлеба нету…
— Пойдем на улицу, я тебе вынесу хлеба. Вернулся купеческий сын домой, взял краюшку хлеба, вынес другу.
Поел вдовий сын хлеба, повеселел.
— Ты помнишь, что ты мне вчера говорил про Чудо-Юдо? — спрашивает купеческий сын.
— Помню.
И повторил слово в слово, что говорил про Чудо-Юдо. А купец стоял за углом и все слышал своими ушами.
“Эге, — подумал он про себя, — это, видно, не простой хлопец. Надо взять его к себе. Посмотрим, что получится”.
Взял купец к себе в дом вдовьего сына, начал его кормить тем, что и сам ел. Видит, и вправду растет вдовий сын, как на дрожжах. Спустя год или два сделался он таким сильным, что и самого купца мог побороть. Написал тогда купец царю: “Так, мол, и так, ваше царское величество, живет у меня вдовий сын, он берется, когда вырастет, одолеть Чудо-Юдо и вернуть на небо солнце с месяцем…”
Царь прочитал и пишет ответ: “Тотчас доставить мне вдовьего сына во дворец”.
Запряг купец пару лошадей, посадил вдовьего сына в повозку и повез его к царю.
— Чем тебя, вдовий сын, кормить, чтобы вырос ты богатырем? — спрашивает царь.
— Кормите меня три года воловьей печенью, — отвечает вдовий сын.
А царю-то волов не покупать: велел — и стали резать волов и кормить печенью вдовьего сына.
Растет теперь вдовий сын лучше, чем на купецких харчах. Играет в царских палатах с царевичем-однолетком.
Прошло три года. Говорит царю вдовий сын;
— Теперь я пойду Чудо-Юдо искать. Но хочу, чтобы сын твой и купеческий сын были при мне в товарищах. Все же веселей в дороге.
— Хорошо, — соглашается царь, — пусть с тобой идут. Только бы Чудо-Юдо одолели.
Послал он купцу письмо, чтобы сын его во дворец явился. Не хотелось купцу отпускать сына в дальнюю дорогу, да с царем-то спорить не будешь.
Приехал купеческий сын в царский дворец. Тогда вдовий сын и говорит царевичу:
— Скажи отцу, чтоб он выковал мне булаву пудов этак на шесть. Будет хоть чем от собак отбиваться, а то я боюсь их.
— И мне, — говорит купеческий сын, — хоть пуда на три…
— А я что ж, хуже вас, что ли — мне тоже надо взять в дорогу булаву, хоть пуда на два,- говорит царский сын.
Пошел он к отцу. Велел царь кузнецам выковать хлопцам по булаве: вдовьему сыну на шесть пудов, купеческому — на три пуда, своему — на два.
Взял вдовий сын свою булаву, вышел в чистое поле и кинул ее в небо. Пробыла булава в небе часа три и летит назад. Подставил вдовий сын правую ладонь. Ударилась булава об ладонь и переломилась надвое.
Рассердился вдовий сын и говорит царскому сыну:
— Скажи отцу, чтоб не обманывал! С такой булавой и я пропаду и вы. Пускай велит кузнецам сковать мне булаву крепкую да большую — пудов на шестнадцать.
— А мне пудов на шесть — говорит купеческий сын.
— А мне на три! — говорит царский сын. Пошел он к отцу. Созывает царь к себе кузнецов:
— Вы, такие-сякие, что вы себе думаете! Почему слабую булаву сковали вдовьему сыну?
И дает им наказ выковать три новых булавы, побольше да покрепче.
Кузнецы стук да бряк — выковали три новых булавы.
Взял вдовий сын свою булаву, вышел в чистое поле и подбросил ее в небо. Пробыла булава в небе с утра до вечера и летит назад. Подставил вдовий сын колено — булава ударилась об него и надвое переломилась.
Пошел вдовий сын с друзьями сам к царю:
— Коли вы хотите, чтобы я Чудо-Юдо одолел и солнце-месяц у него отобрал, то прикажите медникам, пускай отольют мне медную булаву пудов на двадцать пять, да чтоб она не ломалась. Купеческий сын говорит:
— А мне на девять пудов! Царский сын говорит:
— А мне и на шесть хватит.
Позвал царь медников и велел им отлить без всякого обмана три булавы: одну на двадцать пять пудов, вторую на девять, а третью — на шесть.
Взял вдовий сын медную булаву в руки, повеселел — понравилась она ему. Потом вышел в чистое поле, кинул булаву в небо. Залетела булава за самые высокие облака. Целый день и целую ночь ходил вдовий сын по полям, по лугам, ждал булаву. Наконец рано утром слышит: летит булава из-за туч. Подставил вдовий сын плечо — булава ударилась и покатилась наземь.
— Вот это булава настоящая! — говорит он.- С такою булавой можно куда хочешь собираться, с Чудом-Юдом поганым сражаться.
Купеческий сын и царский тоже рады — добрые им булавы отлили медники!
Тогда вдовий сын и говорит друзьям:
— Ступайте с отцами проститься. Пора нам в путь-дорогу.
Царский сын пошел, а купеческий отказался:
— Зачем мне время тратить: я уже с отцом простился, когда сюда ехал.
Собрались хлопцы и тронулись в большую дорогу.
Одно царство прошли, второе, третье — дошли до калинового моста. Видят — стоит поблизости старенькая хатка.
— Давайте, — говорит вдовий сын, — тут заночуем, денек-другой отдохнем. А то неизвестно еще, какая дорога нам предстоит.
Зашли они в хатку. А там старенькая бабулька пряжу прядет. Поздоровались с нею хлопцы и просятся переночевать:
— Мы, бабка, с дальней дороги, больно устали…
— Ночуйте себе на здоровье, — говорит старушка.- Кто по дорогам ходит, тот хаты с собой не носит.
Разговорился вдовий сын с бабушкой и проведал, что попали они в царство поганого змея Чуда-Юда: как раз туда, куда им и надо!
Ночь наступила. Вдовий сын думает: “Надо бы дозор на калиновом мосту выставить, чтобы никто невзначай не напал”.
Посылает он на стражу царского сына.
Взошел царский сын на калиновый мост, походил немного и думает:
“Что мне стоять тут на виду? Если будет кто идти или ехать, то увидит меня. Пойду-ка я лучше да лягу под мостом — там поспокойнее будет”.
Так он и сделал.
Тем временем не спится вдовьему сыну: “Надо,- думает, — проверить, стоит ли царский сын на страже”.
Вышел он в полночь на калиновый мост, смотрит, а сторожа-то и нету!
Пока он искал царского сына, глядь — едет на охоту трехглавый змей, младший брат Чуда-Юда. На средней голове у него зоркий сокол сидит, сбоку быстроногая борзая бежит. А конь только ступил на мост, сразу заржал, борзая залаяла, а сокол закричал.
Ударил младший Чудо-Юдо коня промеж ушей:
— Ты чего, травяной мешок, заржал? А ты, собачье мясо, чего залаяла? А ты, ястребиное перо, чего криком кричишь? Если супротивника моего чуете, то здесь его и близко нету. Есть у меня один только супротивник, но тот живет за тридевять земель, в тридесятом царстве. Это — вдовий сын. Но сюда и ворон костей его не занесет!
Услыхал такие слова вдовий сын и говорит:
— Доброго молодца не ворон кости заносит -он сам приходит!
Испугался змей:
— Так ты здесь, вдовий сын?
— Здесь, нечистая сила!
— Ну, что будем делать — биться или мириться?
— Не для того я шел дальний свет, чтобы с вами, погаными, мириться, а для того, чтобы биться!
— Так готовь ток! — крикнул змей. Вдовий сын отвечает:
— Тебе надо — ты и готовь! У тебя три духа, ты и дуй, а у меня один. Я к панской роскоши не привык: могу и на сырой, земле биться.
Слез Чудо-Юдо с коня, дохнул в три духа, и стал ток гладкий на три версты.
Начали они биться.
Три часа бились. Одолел вдовий сын младшего Чудо-Юдо, сбил ему все три головы. Коня на зеленый луг пустил, борзую и сокола — в чистое поле. А сам в хатку вернулся и лег спать.
Поутру приходит царский сын из дозора.
— Ну, как тебе там сторожилось? — спрашивает вдовий сын.- Может, кто шел или ехал?
— Нет,- говорит царский сын,- за всю ночь и птица даже близко не пролетала…
“Ненадежный ты у меня товарищ,- думает вдовий сын.- Надо, видно, больше на себя полагаться”.
На следующую ночь посылает он на калиновый мост купеческого сына. Походил купеческий сын по мосту и думает себе: “И чего мне здесь своей головой рисковать? Пойду-ка я лучше под мост, спать лягу”,
Так он и сделал.
Вышел вдовий сын в полночь на мост проверить, стоит ли на страже его товарищ. Посмотрел туда-сюда — нету! Вдруг видит — въезжает на калиновый мост Чудо-Юдо о шести головах. Поднялся конь на дыбы, громко заржал, борзая залаяла, сокол закричал. Чудо-Юдо хвать коня промеж ушей:
— Ты чего, травяной мешок, заржал? А ты, собачье мясо, чего залаяла? А ты, ястребиное перо, чего криком кричишь? Здесь нет супротивника, равного мне по силе. Есть он, правда, да за тридевять земель, в тридесятом царстве, — вдовий сын. Да сюда и ворон костей его не занесет!
А вдовий сын отвечает:
— Доброго молодца ворон костей не заносит — он сам приходит!
— А-а, так ты здесь, вдовий сын?
— Здесь, нечистая сила!
— Ну что ж: биться будем или мириться?
— Не для того шел я дальний свет, чтобы с вами, погаными, мириться, а для того, чтобы биться!
— А я бы тебе советовал, вдовий сын, лучше мириться, а то я тебя убью.
— Убьешь, тогда и говорить будешь.
— Ну так готовь ток! — заорал Чудо-Юдо.
— Тебе надо — ты и готовь. У тебя шесть духов, а у меня один. Мне и без тока хорошо: я мужицкий сын, к роскоши не привык, могу и на сырой земле биться.
Слез Чудо-Юдо с коня, дохнул в шесть духов, и стал ток гладкий на шесть верст. Начали биться.
Бились шесть часов. Вдовий сын сбил Чуду-Юду все шесть голов. Коня на зеленый луг пустил, борзую и сокола — в чистое поле. А сам в хатку вернулся и лег спать.
Наутро приходит сторож, будит вдовьего сына:
— На чужой стороне долго спать не положено. Я вот целую ночь и глаз не смыкал…
Подумал вдовий сын: “И на этого товарища малая надежда. Надо только на себя надеяться”.
Настала третья ночь. Вдовий сын отправил старушку ночевать в овин, а сам воткнул в стену нож, подставил кубок и говорит друзьям:
— Ежели в этот кубок капнет с ножа кровь, то бегите мне на помощь.
А чтоб друзья не уснули, он дал им карты и велел играть.
Но только вышел он за порог, как те бросили карты и легли спать.
Пришел вдовий сын на калиновый мост, стал на стражу. Ровно в полночь видит — въезжает на калиновый мост самый старший Чудо-Юдо о девяти головах. На груди у него месяц сияет, на средней голове солнце сверкает. Конь под ним на колени упал, громко заржал, борзая залаяла, сокол закричал.
Чудо-Юдо ударил коня промеж ушей:
— Ты чего, травяной мешок, заржал? А ты, собачье мясо, чего залаяла? А ты, ястребиное перо, чего криком кричишь? Говорит конь:
— Эх, хозяин, в последний раз ты на мне на охоту едешь…
— Ты что, волчье мясо, врешь! Тут нету моего супротивника. Есть только за тридевять земель, в тридесятом царстве вдовий сын, да сюда и ворон костей его не занесет.
Вышел вдовий сын вперед и отвечает:
— Доброго молодца ворон костей не заносит — он сам приходит!
— Ах, так ты здесь, вдовий сын?
— Здесь!
— Ну что ж ты хочешь: биться или мириться? Я советовал бы тебе лучше мириться: молод ты еще, чтоб со мною силой меряться.
— Молод ли — не молод, а не для того я шел дальний свет, чтоб с тобой, вор поганый, мириться, а для того, чтобы биться.
— Ну уж если ты отважился биться со мной, то готовь ток. Посмотрю, какая в тебе сила.
— Мне ток не нужен: я и на сырой земле могу биться! А ты готовь себе, коль привык ходить по чистому.
Слез Чудо-Юдо с коня, дохнул — на девять верст сделался ток гладкий.
Начали биться.
Бились, бились — вдовий сын Чуду-Юду три головы сбил, а одолеть не может. “Где же мои товарищи? — думает он.- А не спят ли они?”
Просит вдовий сын у Чуда-Юда передышки:
— Цари-короли воюют, да и то передышку имеют: давай и мы сделаем!
— Давай,- говорит Чудо-Юдо.
Отошел вдовий сын в сторону, снял с левой руки рукавицу да как кинул ее в хатку, где остались товарищи,- всю крышу снес начисто. А друзья повернулись на другой бок и спят себе, как спали.
Видит вдовий сын — нету подмоги.
Начали опять биться. Бились, бились — сбил вдовий сын еще три головы у Чуда-Юда, сам по колено в крови стоит, а с последними головами справиться не может.
Опять просит он передышки.
— Что это ты, — ухмыляется Чудо-Юдо, — все передышки просишь?
— А разве времени у нас мало?
— Ну, давай передохнем.
Улучил вдовий сын минутку, когда враг отвернулся, и кинул вторую рукавицу в хатку. Хатку по самые окна снесло, а дружки спят, как спали.
Передохнули немного да и начали опять биться. Вдовий сын уже чуть не по пояс в крови стоит, а с последними головами справиться не может: силы не хватает.
Тем временем и светать начало. “Друзья уж, наверно, выспались,- думает вдовий сын. — Надо им еще разок о себе напомнить”.
Говорит он опять Чуду-Юду:
— Цари-короли воюют, да и то передышку имеют. Давай мы и в третий раз передохнем. А тогда уж до конца будем биться.
Чудо-Юдо тоже ослаб.
— Ладно, — говорит, — давай передохнем. Снял вдовий сын сапог с левой ноги и швырнул его в хатку.
Долетел сапог до хатки и развалил ее до самого подпола. Вскочили с постели его друзья, видят — полон кубок крови; с ножа натекло…
— Ну, — говорят, — видно, плохо нашему товарищу, если так.
Схватили они свои булавы и бросились на калиновый мост. Как увидел их Чудо-Юдо, так и затрясся :
— Ах, вдовий сын, теперь-то я знаю, зачем ты передышки просил да сапог с левой ноги бросал! Перехитрил ты меня…
И как взялись друзья бить втроем Чудо-Юдо со всех сторон, уж тот не знает, на кого и нападать.
Сбили они последние три головы. Тут Чуду-Юду и конец настал.
Взял тогда вдовий сын солнце и месяц и повесил их на небо. И враз стало на всей земле светлым-светло. Выбежали люди на улицу, радуются, любуются, на солнце греются-Вернулись друзья к старушке, поставили ей новую хатку, да получше той, что была, и решили перед дорогою немного отдохнуть.
Царский и купеческий сыновья спят себе, гуляют, а вдовий все думает: “Ни одного Чуда-Юда больше нету на свете, но остались еще их жены — ведьмы. Как бы не наделали они какой беды!”
Оставил он друзей, а сам переоделся и пошел в палаты, где жили все три Чуда-Юда.
— А не надо ли вам работника? — спрашивает он ведьм.
— Да, надо, — отвечает самая старая ведьма.- Мы ведь теперь осиротели: некому работать. Всех троих наших мужей вдовий сын поубивал. Но ничего, мы его сживем со свету!
— А как же вы его сживете? — спрашивает работник.- Он ведь, как видно, больно силен.
— У него сила, а у нас колдовство, — говорит жена младшего Чуда-Юда, — Вот будет он ехать со своими помощниками назад в свое царство, а я и разольюсь по пути родником: напьются они воды — и конец им.
— А если это не поможет, — говорит жена среднего Чуда-Юда, — то сделаюсь я сладкою яблоней. Съедят они по яблоку — и больше уж не захотят…
— Без воды да без яблок, — говорит жена самого старшего Чуда-Юда, — они могут и обойтись. А я вот лучше придумала: расстелюсь я на сто верст цветущим лугом. А в стороне тенистую вербу поставлю. Будут они ехать и захотят коней на лугу попасти, под вербой отдохнуть. И только лягут они, так уж больше не встанут. А конь как щипнет три раза травы с того луга, так и ему не жить больше…
А вдовьему сыну только это и надо было. Дождался он ночи, когда ведьмы уснули, вышел из дворца и бегом к друзьям.
На другой день чуть свет пошли они на зеленый луг, поймали каждый себе по коню. Вдовий сын сел на коня девятиглавого Чуда-Юда, купеческий — на коня шестиглавого, а царский — на коня трехглавого Чуда-Юда. И поехали в свое царство.
Едут они полями, едут борами, подъезжают к роднику. И тут царскому сыну и купеческому так пить захотелось, что выдержать не могут.
Вдовий сын и говорит:
— Вы как-никак люди не мужицкого звания. Погодите, я вам сам воды принесу.
Спрыгнул он с коня, подошел к роднику и давай колотить по нему булавой. Разбил так, что одна только грязь да кровь остались. Друзья чуть не плачут:
— Ты зачем это сделал? Мы умираем от жажды…
— Не родник это, — говорит вдовий сын, — а обман только.
Сел он на коня, и поехали они дальше.
Подъезжают к яблоне. И такие на ней яблоки растут — красные да румяные, сами в рот просятся.
Кинулись товарищи к яблоне, а вдовий сын остановил их:
— Погодите! Вы все же люди панского звания — я вам лучше сам яблок нарву.
Подошел он к яблоне, ударил по ней булавой — та враз повалилась и завяла.
— Ты зачем это сделал? Мы бы хоть по яблочку съели.
— Не яблоки это, а смерть наша, — говорит вдовий сын.
Двинулись они дальше. Подъезжают к цветущему лугу. Увидели тенистую вербу, и так всем спать захотелось — никак не удержаться. А кони так копытами и бьют — к цветущей траве тянутся.
Придержал вдовий сын коня:
— Пойду погляжу, можно ли коней на лугу этом пасти.
Подошел он к вербе да как начал ее булавой бить, так луг враз и засох весь, а от вербы одни лишь кости остались.
— Вот видите, какая это верба и какой луг,- говорит он товарищам.
Проехали они сухой луг и остановились ночевать в зеленой дубраве. Коней пустили пастись, а сами поужинали да и спать легли. Три дня и три ночи проспали. А как проснулись, вдовий сын и говорит друзьям:
— Тут и царство наше уже недалече. Езжайте себе по домам одни. А то ваши отцы давно вас ждут. У меня же отца нету. Я еще по белу свету поброжу, погляжу.
Простился вдовий сын с друзьями и поехал по белу свету гулять.
Долго ли ездил он, или недолго, — приезжает к царю Постоянцу. А был тот царь однобокий, одноглазый, с одною ногой, с одною рукой, на плечах — полголовы, на лице — полбороды. И очень любил он лошадей.
Увидел он коня вдовьего сына и говорит:
— Давай бежать взапуски вокруг дворца. Если я тебя обгоню — коня твоего заберу, а если ты меня обгонишь — отдам тебе свое царство.
Подумал вдовий сын: “Не может быть, чтоб однобокий да одноногий царь меня опередил”. И согласился.
Кинулись они бежать. Вдовий сын и трех шагов не сделал, а одноногий царь уже трижды вокруг дворца оббежал-Забрал царь Постоянец коня вдовьего сына и поставил у себя на конюшне.
Вдовий сын чуть не плачет: жаль ему коня.
Стал он царя просить:
— Какую хочешь службу тебе сослужу, только верни мне назад коня!
Подумал царь Постоянец и говорит:
— Живет в тридевятой земле, в тридесятом царстве баба Каргота. Есть у нее двенадцать дочерей, все как одна: волос в волос, голос в голос и все на одно лицо. Бабин дом обнесен высоким частоколом, и на каждой частоколине человечья голова торчит: это всё тех, что приходили за бабиных дочерей свататься. Только одна частоколина пустая. Так вот: ежели ты сосватаешь за меня младшую дочь бабы Карготы — верну тебе коня.
Подумал вдовий сын: если не согласиться; то не видать ему коня как своих ушей. А согласиться, может, без головы останешься, а может, и с головой и с конем”
— Ладно, — говорит он царю. — Пойду в сваты. Идет он, идет, глядь — бежит человек по морю, словно по мосту. Загляделся вдовий сын на бегуна.
— Добрый день тебе. Морской Бегун! — поздоровался он.
— Доброго здоровьица, вдовий сын! Куда идешь, куда путь держишь?
— Иду к бабе Карготе сватать ее младшую дочку за царя Постоянна.
— Возьми и меня с собой. Я тебе в беде пригожусь.
— Идем.
Идут они вдвоем. Видят — держит человек одним усом мельницу, что на двадцати жерновах мелет, а другим усом облако в небе подпирает.
— Добрый день тебе, Усач! — Доброго здоровьица, вдовий сын! Куда идешь, куда путь держишь?
— Иду к бабе Карготе сватать ее младшую дочь за царя Постоянна.
— Возьми и меня с собой.
— Идем.
Пошли они втроем. Шли, шли, видят — пьет человек из озера воду. Целое озеро выпил, а все кричит: “Пить хочу!”
— Добрый день, Водопой!
— Добрый день, вдовий сын! Куда идешь, куда путь держишь?
— Иду к бабе Карготе сватать ее младшую дочь за царя Постоянца.
— Возьми и меня с собой.
— Ладно, иди с нами.
Прошли немного, видят — грызет человек осиновую колоду и все кричит: «Есть хочу!»
— Добрый день, Обжора!
— Добрый день, вдовий сын! Куда идешь, куда путь держишь?
— Иду к бабе Карготе сватать ее младшую дочь за царя Постоянца.
— Возьми и меня с собой.
— Ступай с нами.
Подошли к лесу. Встречают человека в тулупе до пят. Стоит он у дороги да все рукавицами — хлоп, хлоп! И только он хлопнет — враз деревья инеем покрываются. ,
— Добрый день, Мороз!
— Доброго здоровьица, вдовий сын! Куда идешь, куда путь держишь?
— Иду к бабе Карготе сватать ее младшую дочь за царя Постоянца.
— Без меня тебе с бабой Карготой не сговориться.
— Так иди и ты с нами.
Пошли они вшестером. Шли, шли и подошли ко двору бабы Карготы. Видят — на всех частоколинах головы торчат, только на одной нету. Вдовий сын и говорит:
— Вот тут моя голова торчать будет!
— Может и торчала бы, — усмехаются товарищи, — если б не мы…
Начали они искать ворота. Да нету нигде их. Тогда Морской Бегун оббежал трижды вокруг двора и нашел ворота.
Вошли они на двор. Стоит баба Каргота на крыльце, дивуется, как могли найти ее ворота эти дорожные люди.
Подошел вдовий сын к бабе Карготе:
— Здравствуй, хозяюшка!
— Здравствуй, вдовий сын! Ты зачем ко мне явился?
— Пришел сватать твою младшую дочку за царя Постоянца.
— Ну что ж, сватай, коли не шутишь. Но прежде чем дочку сватать — испей пивка из моего погребка. Выпьешь все — выдам дочку за царя Постоянца, а не выпьешь — голову сниму.
— Выпью охотно,- отвечает вдовий сын.- Я с дальней дороги, и пить очень хочется. Да и у дружков моих тоже во рту пересохло.
Велела баба слугам отвести вдовьего сына с товарищами в пивной погреб. Отвели их слуги туда и на замок заперли.
Вдовий сын с друзьями пьют кружками, а Водопой — целыми бочками глотает. Выпьет бочку, стукнет по ней кулаком — та и рассыпается на клепки. Выпил все бочки и кричит во всю глотку:
— Баба Каргота, давай еще пива! Открыла баба Каргота погреб, смотрит — все бочки разбиты, а пиво все выпито!
— Пива у меня, — говорит, — больше нету. А есть пироги. Коль съедите все пироги — будете дочку сватать.
Обрадовались сваты;
— Давай, бабка, свои пироги! Мы с дороги проголодались, крепко есть хочется.
Велела баба слугам открыть другой погреб — с пирогами. Впустила туда сватов. А пирогов-то в погребе целые горы.
Пока другие по пирогу съели, Обжора весь погреб очистил, стену проел и кричит во всю глотку:
— Баба Каргота, подавай еще пирогов! Разозлилась баба: три года пекла она с дочками пироги, а сваты за час все поели. Велела она тогда слугам натопить железную баню. Слуги так натопили, что аж стены покраснели. Говорит баба сватам:
— Помойтесь в моей баньке, переночуйте, а там и о деле потолкуем.
— Ладно, бабка, мы по дорогам находились, сильно запылились, баня нам не во вред.
Повела баба сватов в баню сама. И только вдовий сын подошел к порогу, а Мороз хвать его за плечо и поставил позади себя. Сам вошел первым, надел рукавицы, махнул раз-другой, и вмиг холодом повеяло. Вошли вслед за Морозом и остальные сваты, а баба закрыла двери и на ключ заперла…
И давай тогда Мороз по бане похаживать, рукавицами помахивать:
— Ну как: не слишком холодно? Можно будет спать не укрываясь?
— Баня что надо, — похваливают товарищи. — Не жаркая, не холодная, как раз в меру. Помылись и спать улеглись.
Наутро посылает баба Каргота слуг своих в баню:
— Сходите да выкиньте собакам сватов жареных!
Открыли слуги баню, и выходят оттуда шесть молодцев, все крепкие, как дубы.
Баба так и обомлела: ничего со сватами поделать не может! Вот и говорит она вдовьему сыну:
— Коль узнаешь мою младшую дочку, то будешь сватать ее за царя Постоянца. А не узнаешь — насажу твою голову на пустую частоколину.
Пригорюнился вдовий сын: “Как же узнать ее, эту младшую дочку?”
— Я узнаю, — шепчет Морской Бегун. — Я их не раз видел, когда приходили они к морю купаться.
— Ладно, — говорит вдовий сын бабе, — веди своих дочек.
Приводит вскоре баба Каргота двенадцать дочерей — все на одно лицо, волос в волос, голос в голос, плечо в плечо — все как одна! Сама вышла наперед, а дочек сзади поставила.
Обошел вдовий сын бабиных дочек трижды, а какая младшая — не узнал: все одинаковы!
Тут Морской Бегун подмигнул и глазами указал на младшую дочку. Взял ее вдовий сын да и вывел вперед, к бабе Карготе.
— Вот твоя младшая дочь!
Затряслась баба от злости, да ничего не поделаешь: не помогла ей хитрость!
Взял вдовий сын бабину дочку за руку и повел за ворота. Но только они вышли — прыгнула бабина дочка в небо, уселась на облаке и смеется.
Тогда Усач поднял правый ус вверх, подцепил ее да и снял с облака.
Видит бабина дочка — с такими сватами шутки плохи, и успокоилась.
Пошли сваты домой.
По дороге каждый, как только дойдет до того места, где со вдовьим сыном встретился, там и остается. Морской Бегун занялся своей работой, Усач своей. Водопой своей… А вдовий сын с бабиной дочкой пошли к царю Постоянцу.
Царь натаскал за это время на коне вдовьего сына полную яму смолы и подогревает ее снизу: смола так и кипит. А сверху положил тонкую тростинку.
Приходит к нему вдовий сын.
— Вот, — говорит, — тебе, царь, младшая дочка бабы Карготы: еле высватал! Отдавай теперь назад моего коня.
Показал царь на тростинку и говорит, усмехаясь в однобокую бороду:
— Перейдешь по этому мостку — отдам коня. Посмотрел вдовий сын на тонкую тростинку — страшно ему стало. А бабина дочка толкает его в бок: “Не бойся!”
И никто не заметил, как сунула она под тростинку крепкий стальной прут.
— Ступай, — говорит вдовьему сыну. Он и пошел по тростинке. Перешел и говорит царю Постоянцу:
— Вот что, царь: сослужил я тебе две службы. Ну, так сослужи и ты мне хотя бы одну — перейди по этому мостку, что сам проложил.
— Что ж, — уговаривает царя бабина дочка, — перейди, а то не быть тебе мужем моим.
Видит царь, раз вдовий сын перешел, то и ему бояться нечего.
И только он ступил на тростинку, как бабина дочка — дерг! — и вытащила из-под него стальной прут… Надломилась тростинка, и полетел царь в кипящую смолу да там и остался.
— Ну вот, — говорит вдовий сын, — не рой другому яму, сам в нее попадешь.
Женился он на младшей дочке бабы Карготы и остался жить в том царстве.
И теперь живет-поживает да добра наживает.
